ИСТОРИЯ ЧЕКАНКИ И ОБРАЩЕНИЯ МЕДНЫХ ПЯТАКОВ ОБРАЗЦА 1723 Г.

В. В. Уздеников
Труды Государственного Исторического Музея.
Выпуск № 69.НУМИЗМАТИКА: Материалы и исследования.
Нумизматический сборник. Часть 10.
Москва 1988 г.
 
    Одним из важнейших результатов успешного проведения денежной реформы Петра I (1698 — 1718) было внедрение в денежное обращение России медной монеты, дискредитированной предшествующей реформой Алексея Михайловича (1652 — 1654). Благодаря реформе 1698 — 1718 гг. медная монета не только превратилась в основное платежное средство для широких народных масс России, но и стала для абсолютистского государства одним из основных средств увеличения доходов от эксплуатации монетной регалии: дефицит государственной казны неоднократно погашался за счет повышения монетной стопы медных денег и непомерного увеличения объема их чеканки. Менее чем за 20 лет, прошедших после появления в России новых монет регулярного чекана, в условиях, когда стране требовались огромные средства для ведения войны со Швецией, на строительство флота, на административные преобразования и для покрытия других государственных расходов, стопа медной монеты повышалась трижды и к 1718 г. достигла 40 руб. из пуда (вместо 12 руб. 80 коп. в 1700г.) при рыночной цене на медь порядка 8 руб. за пуд. Такая существенная разница в цене на медь сырьевую и на медь «обмонеченную», конечно же, не могла не привести к резкой активизации деятельности фальшивомонетчиков. И действительно, с поступлением в 1718 г. в обращение медных полушек, чеканенных по 40-рублевой монетной стопе (табл. I, 1), внутренний рынок страны сразу же наводнился фальшивками. Фальсификация полушек образца 1718 г. существенно облегчалась их малыми размерами, допускавшими чеканку с использованием ручного инструмента, а также убогим оформлением их аверса и реверса и отсутствием специального оформления гурта. Поскольку подделка этих монет достигла угрожающих размеров, были начаты поиски новых мер борьбы с этим злом, так как обычно применявшиеся меры устрашения оказались в данном случае, при высокой прибыльности изготовления фальшивок, совершенно неэффективными. Свидетельством таких поисков считается появление в 1721 г. пробной полушки без обозначения номинала, но со сложным внешним оформлением, призванным затруднить работу фальшивомонетчиков: на аверсе этой монеты помещены портрет и титул Петра I, на реверсе — вензель Петра I и дата (табл. I, 2). Вполне очевидно, что такое оформление не могло получить практического применения на монетах достоинством в 1/4 копейки: оно требовало больших затрат на изготовление сложных штемпелей, а это лишало казну значительной доли прибыли от выпуска подобных монет. Сложное внешнее оформление этой пробной монеты и отсутствие на ней обозначения номинала дали основание считать ее одно время копейкой. Однако это не так. Во-первых, ее масса равна 0,82 г, что на 0,2 г меньше нормальной массы полушки 40-рублевой монетной стопы. Во-вторых, отсутствие обозначения номинала могло быть допущено в 1721 г. только на полушке, поскольку с 1719 г. полушка была единственной медной монетой, выпускавшейся массовыми тиражами.

    Чеканка полушек образца 1718 г. была прекращена в 1722 г., а с 1723 г. вместо них был начат выпуск пятикопеечников той же 40-рублевой монетной стопы. В документах того времени не указана причина этой замены — она была раскрыта несколько позднее. В именном указе от 16 мая 1729 г., предписывавшем вместо запланированных копеек и полушек чеканить по-прежнему пятаки, отмечалось, что «...пятикопеешники против копеек и полушек сделаны будут скорее и прибыли от них будет больше».

    Приступая к выпуску пятаков 40-рублевой стопы, правительство Петра I понимало, что эти монеты не только оставались чрезвычайно выгодным объектом фальсификации, но и открывали перед фальшивомонетчиками новые возможности. Дело в том, что в отличие от фальшивых полушек, изготовлявшихся чеканкой вручную, фальшивые пятаки более или менее приемлемого качества можно было отчеканить только с использованием достаточно мощного станочного оборудования. Однако для фабрикации фальшивых пятаков можно было применить значительно более простой и дешевый способ — отливку металла в форму, тогда как фальшивые полушки изготавливать литьем было невозможно из-за их малой толщины. В связи с этим при разработке мероприятий по выпуску пятаков образца 1723 г. особое внимание было обращено на всемерное затруднение подделки этих монет как способом чеканки, так и, особенно, путем отливки металла в форму. Вот выдержки из некоторых документов того времени.

    «...Кругом оных (пятикопеечников. — В. У.) по ребрам, по гурту рубежки, и которые рубежки будут по ребрам, оным надлежит сочинить щот (счет. — В. У.), сколько их надобно, понеже инструмент тот, коим по ребрам рубежки сочиняются, зело искусной работы бывает, и немногие мастера оный могут сделать, а паче ж оный надлежит содержать в тайности, сверх того можно посоветоваться с мастерами монетного двора, как бы оное воровство можно прекратить» (Доношение Берг-коллегии Сенату от 25 июня 1723 г.).

    «...А для пресечения воровства, дабы отливать было не можно, такия новыя деньги (пятикопеечники. — В. У.) делать с резьбою мелкою, а не обронною (толстой, выпуклой. — В. У.), доброго мастерства, и по краям опечатывать на подобие рубешков, а на
одной стороне, на которой назначена будет цена и год, оставлять половину гладкого места, или каким другим лучшим к тому способом, как Берг-Коллегия за благо разсудит» (именной указ от 28 июня 1723 г.).

    Таким образом, на первом этапе предполагались следующие меры борьбы с фальсификацией новых монет:

    Кроме того, Берг-коллегии предлагалось продолжить изыскания новых эффективных мер защиты монет от фальсификации.

    На основании указа от 28 июня 1723 г. были отчеканены пробные пятикопеечники двух видов: с московским гербом и с изображением бога войны Марса на аверсе, снабженные гуртовым узором сложного рисунка и узором по краям поля аверса и реверса (табл. I, 3—5). Таким образом, на этих пробных монетах были выполнены все перечисленные выше рекомендации, и тем не менее окончательно утверждена была монета совершенно другого образца. В сенатском указе от 28 июля 1723 г. читаем: «...медные пятикопеешники делать по пробам, каковы взнесены в Сенат из Берг-Коллегии; а именно против свинцовой пробы, на которой с одной стороны в середине изображен Его Величества герб мелкою резьбою и около того герба пять точек, а на другой стороне крест и в нем год и пять точек же, что значит пять копеек; точию вместо тех точек назначить литерами пять копеек и по ребрам того пятикопеешника учинить тисненные рубежки. дабы не можно было ворам оных пятикопеешников отливных делать».

    На новом образце пятака (табл. I, 7) был существенно упрощен рисунок гуртовой насечки (табл. I, 6), нанесен узор по краю поля лицевой и оборотной сторон, образованы большие участки гладкой поверхности не только на реверсе, но и на аверсе и введен совершенно новый элемент оформления реверса — крест из двойных линий, внутри которого помещены пересекающиеся обозначения номинала и даты. Это нововведение заслуживает того, чтобы остановиться на нем подробнее.

    Прежде всего, оформление в виде креста  не позволяет однозначно определить, какое положение реверса монеты является правильным, и это нашло отражение в нумизматической литературе. Так, в рисованных таблицах, датируемых примерно серединой XVIII в., и в книге С. Шодуара «Обозрение русских денег» реверс пятака образца 1723 г. изображен при горизонтальном положении обозначения номинала (табл. II, 8, 9); в каталоге Ф. Шуберта — при горизонтальном положении даты (табл. II, 10); в корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича — в одном случае при горизонтальном положении обозначения номинала (табл. II, 11), в другом — при горизонтальном положении даты (табл. II, 12); а в книге И. Г. Спасского «Русская монетная система» крест на реверсе пятака представлен в виде косого «андреевского» креста (табл. II, 13).

    Если обзор пятака начать с его реверса и вращать монету вокруг ее вертикальной оси (т. е. по обычной для подавляющего большинства русских монет схеме — ­­ ), то окажется, что ни одному из трех возможных положений реверса не соответствует правильное положение аверса (табл. III, 14). И только если вращать пятак вокруг его горизонтальной оси. (Ї­), выявляется, что правильному положению аверса соответствует горизонтальное положение обозначения номинала на реверсе (табл. III, 15).

    Но в первые два десятилетия XVIII в. русских монет с таким соотношением сторон (­Ї) практически не было. Лишь в начальный период денежной реформы Петра I, когда производился выбор основных характеристик для вновь вводившихся монет регулярного чекана — монетной стопы, размеров и внешнего оформления, — были опробованы и два варианта соотношения сторон этих монет: один — по образцу рублевиков и полтин Алексея Михайловича 1654 г. (­­), другой — по образцу некоторых западноевропейских монет (­Ї). С целью опробования в 1700 г. и было отчеканено некоторое количество медных монет достоинством в деньгу с соотношением сторон , тогда как все остальные монеты этого года чеканки имели соотношение сторон ­Ї. Поскольку окончательное предпочтение было отдано соотношению ­­, ни одной русской монеты с соотношением сторон ­Ї до 1718 г. больше не появлялось (не считая явного производственного брака). Лишь в 1718—1722 гг. полушки 40-рублевой стопы (табл. I, 1) чеканились с различным, произвольно выбранным соотношением сторон (и ­­, и ­Ї).

    Итак, внешнее оформление в виде креста допускает три совершенно равноправных положения реверса монеты, два из которых (положение «андреевского» креста и горизонтальное расположение даты) соответствуют неопределенному положению аверса, а при третьем (горизонтальное расположение обозначения номинала) имеет место соотношение сторон монеты ­Ї совершенно не свойственное подавляющему большинству русских монет того времени. Благодаря всему этому (в том числе — и беспорядочной чеканке полушек 1718 — 1722 гг.) внимание фальшивомонетчиков не акцентировалось на необходимости строго выдерживать вполне определенное соотношение сторон на изготавливаемых ими подделках, а правительственные органы получали в свое распоряжение еще один, очень простой способ выявления фальшивок — по неправильному соотношению их сторон. Само собой разумеется, что суть этого способа надлежало «содержать в тайности».

    Было применено и еще одно дезориентирующее фальшивомонетчиков мероприятие. Заключалось оно в том, что небольшая часть пятаков чеканилась с обычным для большинства русских монет соотношением сторон (­­), но на таких пятаках имелась своя особая примета: при горизонтальном положении обозначения номинала дата на них читалась не снизу вверх, как на всех других пятаках, а сверху вниз (табл. III, 16).

    За шесть лет, с 1723 по 1729 г., объем чеканки пятаков был определен несколькими правительственными решениями в таких размерах:

  1. Именной указ от 28 июня 1723 г.: «... сделать вновь пятикопеечников 500.000 рублев, а буде возможно, то и больше...».
  2. Именной указ от 26 января 1727 г.: «...умножить как наи-скорее медной пятикопеечной монеты до толикого числа, сколько по настоящим нуждам заблагоразсуждено будет, а наперед для скорости сделать ныне ж не меньше дву миллионов...».
  3. Указ из Верховного тайного совета от 7 июня 1727 г.: «...пятикопеечников медных с прежними сделать всего два миллиона...».
  4. Именной указ от 18 сентября 1727 г.: «...сделать пятикопеечников старыми штемпелями всего и с теми, которые уже сделаны, полтретья (два с половиной. — В. У.) миллиона...».
  5. Именной указ от 16 мая 1729 г.: «...сделать миллион пятикопеечников из наличной меди и из старого дела копеек».
    Таким образом, всего было намечено начеканить пятикопеечников на сумму в 3,5 млн. руб. В действительности же, согласно сведениям, приведенным в работе А. И. Юхта, чеканка пятаков производилась, примерно, в следующей последовательности: с момента начала чеканки в 1723 г. и до 20 февраля 1727 г. было изготовлено пятаков на 605 тыс. руб.; с 18 марта по 10 октября
1727 г. — на 1395 тыс. руб.; с 10 октября 1727 г. по 31 января 1728 г. —на 500 тыс. руб.; с 31 января 1728 г. и до окончания чеканки в 1730 г. — на 673 тыс. руб. Следовательно, начиная с 1730 г. в обращении находилось пятикопеечников на сумму около 3173 руб. — именно эта сумма и показана в сенатском указе от 25 января 1731 г.

    Кроме того, в обращение непрерывно и бурным потоком поступали фальшивые пятаки, общее количество которых невозможно указать даже приблизительно.

    Комплекс оградительных мер, примененный во внешнем оформлении пятаков образца 1723 г., видимо, сыграл определенную роль в деле выявления и изъятия из обращения фальшивок. Об этом свидетельствует прежде всего использование точно таких же мер на медных копейках 40-рублевой монетной стопы, массовый выпуск которых производился в 1728—1729 гг. Из большого количества вариантов внешнего оформления этих монет (не менее семи), представленных в январе 1728 г. на рассмотрение Верховного тайного совета, утвержден был вариант с крестом на реверсе и московским гербом на аверсе. В журнале Верховного тайного совета имеется следующая запись, датированная 31 января 1728 г.: «Потом впущен и советник Татищев; и объявляли медным копейкам новые штемпеля, из которых один апробован: с крестом и российской подписью». Подобно пятакам, большинство копеек 1728—1729 гг. имеет соотношение сторон ­Ї и дату, читаемую снизу вверх (табл. IV, 18), а небольшая их часть имеет соотношение сторон ­­ и дату читаемую сверху вниз (табл. IV, 19). Интересно также отметить, что среди многочисленных пробных медных монет 1727 г. только монеты с крестом на реверсе — грош (табл. IV, 20) и копейка (табл. IV, 21) —имеют соотношение сторон ­Ї, а стороны всех остальных проб соотносятся в обычном для русских монет порядке (­­).

    Свидетельством того, что расчет на невнимательность фальшивомонетчиков оказался правильным, является также тот факт, что среди немногих сохранившихся поддельных пятаков примитивного изготовления большинство составляют фальшивки с неправильным, чаще всего произвольным, соотношением аверса и реверса (табл. IV, 22). Действенными оказались и меры, облегчавшие выявление литых подделок (наличие на аверсе и реверсе пятаков больших участков гладкой поверхности и сетчатая насечка на гурте). Так, в заключении Сената, приложенном к именному указу от 23 мая 1744 г., отмечается, что пятаки, «...которые литы в опоки, те легко и узнать можно, понеже чистотою против настоящих чеканенных не будут». И еще одна особенность была характерна для большинства фальшивых пятаков грубой работы — это значительное отступление от установленной весовой нормы, главным образом, в сторону занижения веса.

    Но не эти легко выявляемые подделки кустарного производства представляли основную опасность для государственной казны. Чрезвычайно высокая прибыль, получаемая от изготовления пятаков образца 1723 г., породила машинное производство фальшивок. В «Приговоре Правительствующего Сената о вымене пятикопеечников» (приложение к именному указу от 11 мая 1744 г.) говорится, что встречаются поддельные пятаки, «...которые равномерно таким же штемпелем, и уповательно, такою же большою машиною (ибо молотком и другими малыми инструментами оных, за великостью тех пятикопеечников, чеканить не можно) печатаны, как и здешние в России на монетных дворах, и никаким образом с российскими узнать их не возможно...». И этот вывод полностью подтверждается следующим обстоятельством.

    Сенатским указом от 25 августа 1738 г. было обнародовано, что пятикопеечники образца 1723 г., имеющие обозначение номинала «пять копеiкъ», являются поддельными. По свидетельству резчиков, работавших на московских монетных дворах и изготовлявших штемпеля для чеканки пятаков, подлинные монеты должны были иметь надпись «пять копеекъ» или «пять копеякъ», а «...таковых пятикопеечников, на которых напечатано: пять копеик на монетном дворе никогда не явлено и с начала пятикопеечнаго передела с 1723 по 1731 год пятикопеечных чеканов с такою надписью ни кем не резаны». В собрании Государственного Исторического музея имеется несколько монет с надписью «пять копеiкъ» (табл. V, 23). Обследование этих монет не оставляет сомнения в том, что их чеканка и гурчение выполнены машинным способом.

    Вероятность того, что на территории России в это время был организован подпольный монетный двор, оснащенный необходимым машинным оборудованием, чрезвычайно мала, а это позволяет утверждать, что чеканка фальшивых русских пятаков производилась на зарубежных монетных дворах. И действительно, документы того времени свидетельствуют о массовом притоке фальшивых пятаков образца 1723 г. из-за границы, с чем постоянно сталкивалась русская таможенная служба. За период с 1730 по 1752 г. было издано тринадцать правительственных указов, специально посвященных ввозу фальшивых пятаков из-за рубежа и мерам по его пресечению.

    Изъятие пятаков иностранной чеканки, уже попавших в обращение внутри России, было чрезвычайно затруднено не только вследствие безупречного внешнего вида их аверса, реверса и гурта, а также точного соответствия их веса узаконенной монетной стопе: эти фальшивки имели к тому же и правильное соотношение сторон (­Ї), поскольку такое взаиморасположение аверса и реверса монет было обычным для многих европейских монетных дворов. Поэтому экстраординарные меры, вводившиеся русским правительством, были прежде всего направлены на обеспечение перехвата ввозимых из-за границы пятаков (как фальшивых, так и подлинных) силами русской таможенной службы либо — в крайнем случае — администрацией приграничных районов.

    Фальшивые пятаки не только приносили огромные доходы их изготовителям и все более отягощали русскую казну обесцененной легковесной медной монетой. Было установлено, что иностранцы, привозившие с собой пятаки, скупают на них в России и вывозят за границу золото и серебро, нанося этим дополнительный ущерб экономике страны и усугубляя и без того острый дефицит на эти металлы. Поэтому русским правительством были также разработаны меры, направленные на пресечение вывоза из страны золота и серебра в монетах, слитках и ювелирных изделиях.

    В конечном счете административные меры, направленные против принявшей угрожающие размеры иностранной финансово-экономической диверсии, сводились в основном к следующему:

    Что касается отечественных фальшивомонетчиков, то административные меры борьбы с ними предусматривали, как обычно, безусловную смертную казнь для виновных в подделке монеты и весьма солидное материальное вознаграждение для доносителей.

    В то же время русское правительство хорошо понимало, что наличие в денежном обращении страны медных монет 40-рублевой стопы — явление вынужденное, наносящее несомненный ущерб национальной экономике, что скорейшее изъятие этих монет из обращения — важнейшая задача, которая не может быть подменена никакими охранительными мероприятиями. Поэтому уже в именном указе от 26 января 1727 г. предусматривалась развернутая система мер по обеспечению выкупа пятаков образца 1723 г. у населения: «...серебряных денег капитал запасать, на что серебро на медные деньги мочно покупать с прибавкою цены; а для поставки заморского серебра казенных товаров умножать... також медные заводы распространять, медь умножать, из которой делать платы, и когда государственный капитал серебряных денег, також и платы умножится, государство во всем исправится и подданные облегчены и в доброе состояние придут, тогда все медныя деньги из народа выкупить в казну, за которые платить серебряными деньгами и платами».

    Эта программа так и осталась благим намерением, а интенсивная чеканка пятаков, как уже говорилось, продолжалась до 1730 г.

    В 1730 г. именным указом от 22 декабря была установлена монетная стопа для медных денег в 10 руб. из пуда меди. С самого начала чеканки монет нового образца (табл. V, 25, 26) часть из них изготавливалась перечеканкой: в полукопеечные монеты перечеканивались еще сохранившиеся копейки 1704 — 1718 и 1724 гг. (20-рублевой стопы), а в полушки — копейки 1728 — 1729 гг. Перечеканкой копеек 1728 — 1729 гг. было положено начало изъятию из обращения монет 40-рублевой стопы, но ликвидация этих копеек вопроса не решала — слишком мало их было выпущено. Что же касается пятаков образца 1723 г., этой «вредительной государству монеты», то вопрос об их изъятии будет решаться на протяжении долгих 25 лет, ибо вопрос этот оказался для русского правительства чрезвычайно сложным.

    Еще до введения монет 10-рублевой стопы, сенатским указом от 19 июня 1730 г. была создана специальная комиссия, которая должна была разработать новые меры по обеспечению скорейшей ликвидации пятаков 40-рублевой стопы. Предложения этой комиссии, разработанные с большим опозданием, были оформлены в виде сенатского указа от 25 января 1731 г. и сводились в основном к следующему:

    На основании этого указа был изготовлен комплект штемпелей для перечеканки пятаков в копейки и отчеканена в небольшом количестве экземпляров пробная копейка 8-рублевой стопы, датированная 1730 г. (табл. VI, 28). Оформление этой монеты было полностью идентично оформлению монет 10-рублевой стопы (табл. V, 25, 26), и только на ее аверсе, подобно всем ранее выпускавшимся копейкам, вместо государственного герба был помещен московский герб (т. е. всадник с копьем). Несмотря на то, что указ от 25 января 1731 г. подробно перечислял источники финансирования намеченной операции, казна была не в состоянии покрыть убытки в размере более 2,5 млн. руб. В результате этого указ постигла та же участь, что и указ от 26 января 1727 г.

    В дальнейшем появился целый ряд проектов, большинство из которых было главным образом посвящено изысканию средств для покрытия расходов, связанных с изъятием пятаков из обращения.

    Проект советника Ивана Шлаттера от 14 марта 1737 г. Для выкупа пятикопеечников следует напечатать бумажных билетов ценою в 1000, 100, 50, 10, 5 и 1 руб., 50, 10 и 5 коп. на общую сумму 3,2 млн. руб. и начеканить 4 млн. серебряных пятикопеечников по стопе 17 руб. 32 коп. из фунта легированного серебра 77 пробы. Выкуп производить таким образом, чтобы 80% суммы принесенных на сдачу медных пятаков оплачивалось билетами, а 20%—серебряной монетой или медными копейками, полученными перечеканкой сданных пятаков. Бумажные билеты должны иметь хождение наравне с монетой в течение 5 лет, после чего они должны быть обменены на обычные деньги по обозначенной на них цене.

    Проект ассесора Ивана Мокеева от 23 мая 1737 г. Для вымена пятикопеечников, выпущенных на сумму 3 984 885 руб., начеканить из сибирской меди новых пятикопеечников по стопе в 20 руб. из пуда на сумму 3 млн. руб., заплатив этими же новыми пятикопеечниками по 6 руб. 25 коп. за пуд приобретаемой казной меди. Вымененные старые пятикопеечники переработать в новые 20-рублевой стопы. Убыток от этой переработки в размере 1 992 442 руб. погасить за счет прибыли, которая будет получена от чеканки новых пятикопеечников, а чтобы прибыль была как можно большей, все операции по чеканке выполнить на машинах с водяным приводом, для чего в Москве прорыть специальный канал и на нем поставить монетный двор.

    Проект комиссара Монетной канцелярии Мартына Шпеермана от 24 апреля 1738 г. С целью приобретения средств для выкупа у населения пятикопеечников организовать денежную лотерею. В результате ни государство, ни население не пострадают от операции по ликвидации пятикопеечников образца 1723 г.

    Проект комиссара Монетной канцелярии Петра Крекшина от мая 1739 г. Получение средств для выкупа пятаков организовать следующим образом. На имеющиеся в казне пятаки образца 1723 г. закупить медь, заплатив по 6 руб. за пуд. Из этой меди чеканить платы по стопе 10 руб. из пуда, заплатив по 1 руб. за переработку 1 пуда меди. В результате на каждые 40 руб. взятых из казны пятаков будет получено 57 руб. 13,5 коп. в платах, а прибыль казны от этой операции будет составлять около 43 коп. на каждый затраченный рубль.

    Проект советника Ивана Шлаттера от 26 июня 1739 г. Средства для выкупа пятаков наиболее целесообразно получить за счет прибыли от чеканки золотой монеты, изготавливая из 1 фунта легированного золота 77 пробы 117 штук двухрублевиков.

    Проект главного директора Монетного правления обер-гофмейстера Христиана Вильгельма Миниха от 1740 г. Все пятикопеечники должны быть подвергнуты клеймению специальными малыми клеймами в строго установленный срок, по прошествии которого хождение неклейменых пятаков запретить. За клеймение отчислять в казну от каждых 25 пятаков один, что в результате должно составить около 200 тыс. руб. Выявленные фальшивые пятаки не клеймить, а отбирать в казну без оплаты. Таким образом, из обращения будут изъяты все фальшивые монеты, пятаки, поступающие в казну в качестве платы за клеймение, а также пятаки, не предъявленные для клеймения в установленный срок. В дальнейшем все клейменые пятаки следует перечеканить в двухкопеечники таким образом, чтобы на полученных перечеканкой монетах просматривалось ранее наложенное на пятак клеймо — этим будет дополнительно затруднена подделка новых двухкопеечников.

    Сохранились вещественные свидетельства проекта X. В. Миниха: это пятаки, надчеканенные клеймами двух видов — с гербовым орлом и обозначением Петербургского монетного двора «СПБ» (табл. VI, 30) и с гербовым орлом и датой «1740» (табл. VI, 31), двухкопеечники с портретом Анны Иоанновны, изготовленные перечеканкой пятаков с использованием двух различных комплектов штемпелей (табл. VII, 32, 33) и, наконец, двухкопеечник, изготовленный перечеканкой клейменого пятака (табл. VII, 34).

    Поскольку при жизни Анны Иоанновны проект не получил одобрения, X. В. Миних представил его вторично, но уже на имя Анны Леопольдовны, матери малолетнего императора Ивана Антоновича (Иоанна III). Теперь проект сопровождался пятаком, надчеканенным двумя клеймами, на которых в совокупности были помещены гербовый орел, вензель императора и обозначение Петербургского монетного двора «СП» (табл. VII, 35), а также изготовленным перечеканкой пятака двухкопеечником с портретом Иоанна III (табл. VIII, 36); эта перечеканка была выполнена с использованием уже готовых штемпелей: штемпеля аверса серебряной полтины массового выпуска 1741 г. и штемпеля реверса двухкопеечника 1740 г. (табл. VII, 33).

    Обращает на себя внимание тот факт, что в проекте X. В. Миниха в качестве основного средства борьбы с подделкой монет предлагается усложнение их внешнего оформления: для перечеканки пятаков намечено использовать дорогостоящие портретные штемпеля, а саму перечеканку выполнять таким образом, чтобы сохранялся оттиск клейма. Эта направленность на усложнение внешнего оформления монеты с целью затруднения ее подделки наблюдалась и раньше. Например, мы уже говорили о пробной портретной полушке 1721 г. (табл. I, 2); в 1724— 1727 гг. проводилась массовая перечеканка копеек 1704—1718 гг. в копейки же, но с использованием штемпелей более тонкой работы (табл. VIII, 38); наконец, в 1740 г. кроме проекта X. В. Миниха существовал еще один проект (автор его пока неизвестен), согласно которому перечеканка пятаков образца 1723 г. должна была производиться по принципу перечеканки копеек 1704— 1718 гг., т. е. в пятаки же, но со значительным усложнением их внешнего оформления: на аверсе монеты после перечеканки помещался портрет Анны Иоанновны, а помещенное на реверсе изображение ордена Андрея Первозванного изготавливалось из желтого металла (табл. VIII, 37). Ориентация на усложнение внешнего оформления монеты как на единственное средство борьбы с фальсификацией в перечисленных выше случаях понятна: во всех этих случаях монетная стопа оставалась неизменной. Совсем иначе обстояло дело с проектом X. В. Миниха — ведь он предусматривал перечеканку пятаков в двухкопеечники, т. е. снижение монетной стопы с 40 до 16 руб. из пуда меди, а снижение монетной стопы всегда являлось единственным по-настоящему действенным средством предотвращения подделки монет, ибо пока доходы от фальсификации оставались достаточно высокими, никакие меры контроля, устрашения или усложнения технологии чеканки не могли дать нужного эффекта. В случае же с пятаками образца 1723 г. усложнение рисунка штемпелей и применение малоразмерных клейм тем более не могли помочь избавиться от фальшивок, т. к. основной поток подделок шел с иностранных монетных дворов, укомплектованных профессиональными резчиками штемпелей и оснащенных всем необходимым оборудованием. Поэтому непонятно, почему в проекте X. В. Миниха такое большое значение придается усложнению оформления новых двухкопеечников и совершенно не учитываются благотворное влияние запроектированного снижения монетной стопы, а также неизбежное снижение доходов казны в связи с высокой стоимостью изготовления портретных штемпелей. Но, как будет видно в дальнейшем, подобные и даже более серьезные просчеты были присущи не одному проекту Миниха.

    Прежде чем перейти к изложению заключительного этапа истории обращения пятаков образца 1723 г., вспомним о существовании еще одного проекта перечеканки пятаков в копейки 8-рублевой монетной стопы. К сожалению, никаких письменных свидетельств этого проекта на сегодня обнаружить не удалось, однако известно несколько экземпляров пробной копейки оригинального внешнего оформления, датированной 1735 г. и отчеканенной по стопе в 8 руб. из пуда меди (табл. VI, 29).

    Основные события, предшествовавшие окончательному изъятию пятаков образца 1723 г. из обращения, развернулись в конце 1743 или в начале 1744 г., когда Сенатом были подробно рассмотрены все имевшиеся предложения и проекты, посвященные этому важнейшему для государства мероприятию. Во всяком случае, итоговый документ, появившийся в результате этой работы,— «Приговор Правительствующего Сената о вымене пятикопеечников» — был опубликован в качестве приложения к именному указу от 11 мая 1744 г. «О запрещении ввозить в Россию медную монету и о невывозе за границу золотых и серебряных денег, слитков и посуды». Всего Сенатом было рассмотрено одиннадцать проектов, в том числе — сенатский указ от 25 января 1731 г., шесть проектов 1737—1740 гг., изложенных выше, а также четыре проекта, вновь обнаруженные в бумагах А. И. Остермана, Б. X. Миниха, Г. И. Головкина и в делах бывшего Кабинета министров — проекты судьи Монетной канцелярии князя Голицына (о чеканке медных копеек 10-рублевой стопы на сумму в 2 млн. руб. и использовании их для выкупа пятаков), фельдмаршала Бурхарда Христофора Миниха (об организации купеческой компании для монопольной торговли с Китаем, Хивой, Бухарой и на Камчатке с использованием части прибылей этой компании для выкупа пятаков), неизвестного автора (о переделе серебряных копеек дореформенного образца в гривенники и использовании прибыли от этого передела для выкупа пятаков) и, наконец, проект бывшего генерал-прокурора П. И. Ягужинского. Рассмотрев все эти проекты, Сенат пришел к заключению, что те из них, которые были направлены только на изыскание источников финансирования операции по выкупу пятаков у населения (а таких проектов было большинство — девять из одиннадцати), совершенно нереальны и не обеспечивают получения средств, необходимых государству для проведения выкупа. Был отвергнут Сенатом и проект X. В. Миниха, предусматривавший клеймение и последующую перечеканку пятаков в двухкопеечники, как весьма дорогостоящий и технически невыполнимый. В результате Сенат признал единственно приемлемым для реализации проект П. И. Ягужинского, согласно которому снижение нарицательной цены пятикопеечников должно было производиться постепенно: на первом этапе пятакам должно быть установлено достоинство в 4 коп., через год их следует перечеканить в трехкопеечники, а еще через какое-то время переклеймить в копейки. Автор проекта считал, что в результате такой последовательности убытки распределятся между правительством и народом поровну. Поддерживая проект П. И. Ягужинского в принципе, Сенат считал, что на промежуточных стадиях снижения нарицательной цены пятаков перечеканивать их не следует — эта операция должна быть проведена только на последнем этапе, когда пятаки получат достоинство в 1 коп. В своем «Приговоре» Сенат рекомендовал начать снижение нарицательной цены пятака с 1 января 1745 г. и закончить ее в течение последующих четырех лет. Вполне очевидно, что наибольший убыток от этого мероприятия должен был понести тот держатель пятаков, который к моменту объявления указа о снижении цены будет иметь наибольшее их количество. Поэтому, чтобы обезопасить казну от резкого увеличения притока пятаков, а следовательно и от дополнительных убытков, Сенат считал необходимым «... о той убавке содержать в наивысшем секрете, дабы прежде времени в народе о том было не известно...».

    Против рекомендаций Сената выступил статский советник Демидов — его «Мнение... о мерах, назначенных в докладе Правительствующего Сената к приведению медной монеты в существенную цену» было приложено к именному указу от 23 мая 1744 г. Демидов считал, что за время, необходимое для постепенного снижения нарицательной цены медных пятаков согласно проекту П. И. Ягужинского, за границу будет вывезено огромное количество русской серебряной и золотой монеты, купленной иностранцами на пятаки, несмотря на все административные меры, принимаемые против этого правительством. Поэтому Демидов предлагал сразу снизить нарицательную цену пятаков до минимальной и перечеканить их в копейки. О возражениях Демидова можно было бы и не упоминать, если бы не одно обстоятельство: имеются все основания считать, что редчайшая пробная медная копейка, датированная 1743 г. (табл. VIII, 39), местонахождение которой автору статьи в настоящее время неизвестно, была отчеканена по 8-рублевой монетной стопе в качестве иллюстрации и приложения к «Мнению» Демидова.

    В конечном счете рекомендации Сената были узаконены именным указом от 11 мая 1744 г. «О приеме медных пятикопеечников прежнего чекана во всех платежах частных и казенных за четыре копейки» с той лишь разницей, что снижение нарицательной цены пятаков начиналось не с 1 января 1745 г., как рекомендовал Сенат, а с 1 августа 1744 г. Два с половиной месяца с момента подписания указа (с 11 мая по 1 августа) потребовалось для его размножения и рассылки в опечатанном виде по всей стране в места, где его должны были 1 августа вскрыть и зачитать народу или вывесить для всеобщего обозрения. Одновременно с указом от 11 мая 1744 г. о снижении достоинства пятаков был подписан именной указ «О запрещении ввозить в Россию медную монету и о невывозе за границу золотых и серебряных денег, слитков и посуды». Этот указ продублированный сенатским указом от 17 мая 1744 г., вводил особо жесткие оградительные меры, предусматривающие смертную казнь на месте как для нарушителей запрета, так и для нерадивых или недобросовестных таможенников.

    Через год, 5 июля 1745 г., был подписан именной указ о приеме с 1 октября 1745 г. медных пятикопеечников во все платежи за три копейки, а с 28 августа 1746 г. цена пятакам была установлена в две копейки (именной указ от 20 июня 1746 г.). Что же касается снижения нарицательной цены пятака до копейки, то оно по разным причинам задерживалось. В докладе на имя императрицы Елизаветы Петровны от 25 января 1755 г. сенатор П. И. Шувалов писал: «... а с 1747 года четвертая («убавка» нарицательной цены пятаков. — В. У.), в разсуждении как умаления в Государстве мелких денег, о чем из многих Губерний доношениями представлено, так и других важных резонов остановлена...». Каковы были эти резоны, можно только предполагать, но наиболее вероятным представляется нарушение основного принципа проводившегося мероприятия — равного распределения убытков между государственной казной и населением страны. Действительно, население, будучи свидетелем трех ежегодных снижений покупательной способности пятаков, безусловно, предвидело четвертое, и потому сделало все возможное, чтобы избавиться от столь убыточных монет и переправить их в казну. А правительство, откладывая реализацию конечного этапа операции, старалось этим успокоить народ и возвратить как можно больше пятаков из казны в широкое обращение.

    Однако в конце 1754 г. все же приступили к подготовке проведения последнего снижения нарицательной цены пятаков и их перечеканки в копейки.

    Сенатским указом от 22 декабря 1754 г.53 был определен следующий порядок действий:

    И здесь мы опять встречаемся с удивительной недооценкой фактора снижения монетной стопы: ведь новые копейки должны были чеканиться по стопе в 8 руб. из пуда меди при существовавшей в середине XVIII в. рыночной цене на медь около 6 руб. за пуд, вследствие чего подделка этих монет уже не могла дать дохода, который хоть в какой-то мере оправдывал бы смертельный риск, связанный с такого рода деятельностью. И тем не менее, согласно указу от 22 декабря 1754 г., Монетной канцелярии надлежало «... немедленно сделать вновь с портретом Ея Императорского Величества и другим разным манером наилучшие штемпели, под которые б воровским людям подделываться было невозможно...». Спрашивается, зачем потребовалось применение дорогостоящих портретных штемпелей для чеканки монет, возможность подделки которых практически полностью исключалась их низкой монетной стопой? Видимо, на новые копейки, порожденные пятаками образца 1723 г, непроизвольно перешла и та боязнь массового появления фальшивок, которая постоянно сопровождала пятаки.

    Во исполнение сенатского указа от 22 декабря 1754 г. было изготовлено не менее восьми различных штемпелей, причем один из них в процессе чеканки пробных монет был доработан — на нем была выбита дата (см. табл. IX, 46, 46а). Этими штемпелями, путем различного их сочетания, было отчеканено семь известных в настоящее время пробных монет (табл. IX, 40—41, 40—42, 42—43, 43—41, 44—45, 45—46, 47—46а). Однако снижение нарицательной цены пятаков до копейки так и не состоялось — 7 марта 1755 г. императрице был представлен доклад Сената с приложением проекта сенатора графа П. И. Шувалова. Проект Шувалова, поддержанный Сенатом, содержал предложение не снижать цену пятаков до копейки, а выкупить их у населения по цене 2 коп., заплатив за них новыми копейками 8-рублевой стопы, и выкупленные пятаки перечеканить в копейки. В отличие от сенатского указа от 22 декабря 1754 г., проект предусматривал чеканку новых копеек для выкупа пятаков на сумму не в 1 млн., а в 3 млн. рублей.

    Доклад Сената был утвержден Елизаветой Петровной. На основании этого доклада в качестве рабочего документа был издан сенатский указ от 9 марта 1755 г., определивший основные направления подготовки к выкупу пятаков, а также изданы еще два сенатских указа — от 17 апреля и 2 мая 1755 г., — установившие правила выкупа пятаков и ответственность лиц, допустивших приемку фальшивок. Наконец, 18 августа 1755 г. был подписан именной указ, которым было объявлено «во всенародное известие» о чеканке копеек по 8-рублевой монетной стопе, о выкупе пятикопеечников по цене 2 коп. и о последующей перечеканке их в копейки. Сенатским указом от 19 июня 1756 г. срок нахождения пятаков в обращении и предъявления их на выкуп был установлен до 1 сентября 1756 г.

    Несмотря  на  первоначальное  намерение придать  новым копейкам 8-рублевой стопы сложное внешнее оформление, возобладал  реалистический  подход  к  решению  этого вопроса: был утвержден  образец с довольно простым оформлением,  схожий с пробной копейкой, представленной на табл. IX, 43—41, но с менее рельефными  изображениями на аверсе и реверсе   (табл. X, 48).  Понижение рельефа изображений обеспечивало лучшее качество перечеканки (уничтожение следов изображений и надписей, бывших на пятаке) при меньшей нагрузке на штемпеля. С этой же целью на  новых копейках опять было применено соотношение сторон ­Ї, хотя пробная копейка  (табл.  IX, 43—41) имела соотношение сторон ­­, обычное для русских монет. Дело в том, что оформление обеих сторон копейки образца  1755 г. практически одинаково, причем основные элементы изображений на аверсе и реверсе представляют собой некоторое подобие треугольника. При таком оформлении и при соотношении сторон ­­ изображение, помещенное на  аверсе монеты, полностью проецируется на изображение, помещенное на реверсе  (табл. X, 49—А). Если же стороны монеты соотносятся как ­Ї, то изображения, находящиеся на аверсе и на реверсе, распределяются более равномерно по всему кружку монеты (табл. X, 49—Б), а это и позволяет, как уже говорилось,  получать доброкачественные оттиски при  меньшей нагрузке на штемпеля. Вообще же Сенат придавал большое значение  улучшению  внешнего  вида   копеек,   изготовляемых  перечеканкой пятаков. Так, в указе от 9 марта  1755 г. говорилось: «..а грошевики (т. е. пятаки, ценившиеся по 2 коп. — В. У.), вступающие в казну, перепечатывать с подпущенным  темным колером, дабы не столь грошевые знаки видны были».

    Остается только отметить, что на части копеек образца 1755 г. массового выпуска все же была применена мера, охранявшая их от фальсификации: на их гурт наносилась надпись: «С. петербургского монетного двора», или «Московского монетного двора», или «Екатеринбургского двора». Другие же монеты этого образца имели на гурте насечку в виде сетки.

    Копейки образца 1755 г., самые «тяжеловесные» из всех русских монет, просуществовали недолго: уже 8 апреля 1757 г. именной указ «О новом переделе медных денег», утвердил для медных монет новую, 16-рублевую стопу. В этом указе среди прочего было записано: «Доныне сделанныя и из пяти-копеечников перепечатанныя копейки, в народ уже выпущенныя, перепечатать паки все в грошевики новым штемпелем, дабы также 16 рублей из пуда было...»

    Обращает на себя внимание то, что в указе от 8 апреля 1757 г. приведены следующие итоги проведенного в 1755—1756 гг. выкупа пятаков образца 1723 г.: «...возвратилось оной (пятикопеечной. — В. У.) в казну Нашу гораздо меньше, нежели выпущено было, так что вместо того, что опасаемо было великое число подвозных (из-за границы. — В. У.) и поддельных медных пяти-копеечников, не достало оных при вымене противу выпущеннаго в народ числа 205.723 рубли». Итоги, прямо надо сказать, удивительные: на протяжении многих лет русское правительство вело непрерывную и ожесточенную борьбу с отечественными и зарубежными фальшивомонетчиками, наводнявшими внутренний рынок поддельными пятаками, а в результате получилось, что в обращении пятаков было на 200 тыс. руб. меньше той суммы, на которую их начеканили русские монетные дворы. Однако в действительности дело обстояло, видимо, совсем не так, и вот почему.

    Прежде всего, в именном указе от 18 августа 1755 г., которым был назначен выкуп пятаков, не был определен срок, в который этот выкуп должен быть завершен,— случай для документов такого рода беспрецедентный. Когда же этот срок (1 сентября 1756 г.) был установлен сенатским указом от 19 июня 1756 г., то оказалось, что до конца этой колоссальной операции осталось меньше двух с половиной месяцев. Всего же выкуп пятаков продолжался около года. Если учесть, что выкуп пятаков у населения с оплатой каждого пятака двумя копейками 8-рублевой стопы был для казны явно убыточным, то причина манипуляций со сроком выкупа становится вполне объяснимой. Таким образом, и явно недостаточное общее время, отведенное на проведение выкупа, и продолжительное сокрытие от населения конечного срока выкупа способствовали тому, что весьма значительное количество пятаков так, видимо, и осталось невыкупленным. Именно этим и объясняется и непонятный на первый взгляд итог выкупной операции, опубликованный в указе от 8 апреля 1757 г., и использование пятаков образца 1723 г. для изготовления перечеканкой двухкопеечников 1757—1762 гг., четырехкопеечников 1762 г., двухкопеечников 1763—1796 гг. и даже четырехкопеечников 1796 г., а также чрезвычайно большое количество пятаков 1723— 1730 г., находящихся до настоящего времени в государственных и частных коллекциях и в запасниках музеев.

    Такова история проектирования, чеканки, обращения, подделки и ликвидации монет, присутствие которых в денежном хозяйстве страны лихорадило русскую экономику на протяжении всей второй четверти XVIII в.

Hosted by uCoz